Полюбить врага

[Leriira]

Ну, кто дебил?

И писал это больше года? Я, конечно, уже не в фэндоме, и заканчиваю по старым наброскам. Если фанф еще читают, я прошу прощения за возможные несоответствия, пробелы и общую излишнюю флаффность и ООС. И благодарю всех, кто еще мысленно со мной!

Последняя выкладка была черте-где

leriira.diary.ru/p180117473.htm

Глава 43. Все тайное становится…


Рокэ, казалось, нисколько не трогало, что он как Первый маршал должен присутствовать в Олларии во время таких плясок и выкрутасов. Хотя он порой и становился чрезвычайно задумчивым, когда полагал, что Эрика его не видит.
Девушка тем временем была несколько озадачена другой проблемой. Похоже было, что Рокэ – прошу простить за каламбур – накаркал; ей то и дело становилось дурно, что существенно замедляло их. Хотя Алву это, казалось, абсолютно не раздражает. Он, уже приметив, как ведет себя герцогиня Окделл, когда чувствует себя нехорошо, останавливал карету и помогал девушке выбраться.
Кэналлийцы сопровождали их небольшим отрядом и держались на почтительном расстоянии, ровно до того мига, когда ловили даже мимолетный намек на приказ.
Завтракали и обедали они в полевых условиях. Впрочем, на качестве еды это не сказывалось. И если от завтрака девушка через раз отказывалась, то за ужином уж точно наверстывала упущенное.
От мысли, что ее просто растрясывало в карете, Эрика отказалась не сразу. Привыкнув ездить верхом не испытываешь огромной радости от тряски в закрытой коробке. Поэтому ничего удивительного, что она порой испытывала дикие приступы раздражения. Не нравилось все: ухабистая дорога, вынужденные остановки, подчеркнутое… даже непонятно, как назвать… Казалось бы: тебя опекает красавец-мужчина, не подтрунивает в своей обычной манере, не отталкивает, ссылаясь на другие – более важные – дела. Можно сказать, пожертвовал ради тебя существенной частью своей жизни! А хочется встряхнуться! И его встряхнуть! Или разреветься как пятилетняя девчонка…
Эрика старалась не срываться, напоминая себе, что «Ричард Окделл» как-то умудрялась это делать. В том числе и вести себя доброжелательно, когда чуть-чуть потягивает низ живота и раздражает любой звук.
Еще дважды она падала в обморок.
Протянулись ленивым клином еще дней восемь, и девушка, уже несколько озабоченная тем, что ежемесячной крови до сих пор не было, окликнула маршала после ужина, спросив, не будут ли они в ближайшие дни проезжать какую деревню или хотя бы заставу.
- Не лучшее время, чтобы сдаться властям, сударыня. Истосковались по приличному обществу? – маршал сидел на корточках, всматриваясь в огонь костра и изредка подбрасывая в него собранный хворост. Пламя мягко обнимало прутья и тут же принималось яростно пожирать их, а его блики и сумерки делали светлую кожу Алвы почти бронзовой, делая его похожим на нар-шада. Хищным. Привычным. И чужим.
- Я… Мне… - Что ж придумать-то? Алва так и так ее высмеет, но если ее подозрения еще и беспочвенны, а она произнесет вслух…
Рокэ решит, что она навоображала себе невесть что. Сказать, что ей нужен священник, что она хочет исповедаться? Да ей самой бы стало смешно, услышь она нечто подобное. А Алва ждет ответа, глядя прямо на нее и чуть склонив голову. Времени нет придумывать что-то, дуреха. Не надо было много ума, чтобы сообразить, что герцог справедливо заинтересуется твоим странным желанием. А у тебя и на это не хватило сообразительности подобрать логичный ответ.
- Мне нужен лекарь. Или знахарка. Последняя даже лучше.
- Тебе нездоровиться? Приляг, - Рокэ кивнул на темный силуэт кареты. Сам он не брезговал поспать и на плаще. - Я, увы, не деревенская старушка, но кое-что в медицине раньше понимал. Так что беспокоит мою юную спутницу?
- Уже ничего. Пустое. Все прошло.
- Стоять, - лениво остановил уже развернувшуюся уходить девушку баритон. – Прошло, говоришь? А я говорю, что вы врете, сударыня. Причем неумело, даже не стараясь меня обмануть. Хотите, я сам скажу, о чем вы так рветесь спросить эту неведомую лекарку?
Эрика замотала головой, не сомневаясь, что Алва продолжит. Ворон, разумеется, оправдал все ожидания.
- Вы падали в обморок раза три. В первый раз вас поймал Эпинэ, за что честь ему и хвала. После этого, как я вам уже говорил, вас осмотрели. Моим словам вы значения не придали, потому что радовались свободе и относительному затишью. На что вы списали тошноту и прочие недомогания? Что предсказуемо, на дорогу, тряску, еду и криворукого кучера, собиравшего все ямы и кочки на пути.
Сейчас вы просчитали некий процесс. И поняли, что прошло около месяца с последнего его проявления. Может, чуть больше. Вы признались уже себе в том, что с вами происходит, но боитесь, вообразив свое положение шатким и неустойчивым. Забили тревогу и не придумали в силу малого опыта в таких вещах, какую историю мне скормить.
- Хватит. Я не понимаю.
- То, что с тобой происходит, называется…
- Я не понимаю, почему ваши так называемые чувства вспыхивают раз в неделю? Вы говорите со мной так, будто я неразумное дитя. Обвиняете меня в глупости, недальновидности и мнительности! Да, возможно, я сглупила, не выпросив через десятые руки настойку или что там еще, что не позволила бы ребенку зародиться во мне! Но вы ничего не сделали, чтобы мне помочь!
Конечно, ведь это будет так забавно, когда я уже не смогу скрыть живот. А как это раззадорит весь Талиг от бродяг до Лучших Людей! Мало того, что Окделлы скрыли отсутствие наследника, подменив ее девчонкой, так еще и обрюхатил ее убийца отца!
Но вам как всегда на всех наплевать!
Разумеется, это ведь я придумала себе сказку, а вы подыгрывали! Чтобы унять свою похоть, когда не хотелось ехать к куртизанке? А рукой вроде несолидно, не по чину! Да и зачем, когда рядом есть обязанная всем дурочка? И ведь сама в койку прыгает, даже уламывать не надо! – Эрике тяжело давалось не сорваться на крик и не привлечь внимание челяди Ворона. Сам Рокэ молчал, и это еще сильней подзуживало обиду и злость. Старайся он оправдаться, вклиниться в ее монолог, герцогиня бы смогла остановиться. Наверное.
- Молчите?! – это даже шепотом не назвать. Какой-то сип. – Нечем крыть! Опять же не вам корчиться в родах и не вам потом думать, как жить с… нажитым! Катарина хоть Олларом прикрыться может!..
Рокэ нахмурился как человек, который внезапно перестал понимать, что происходит.
- А, да что с вами разговаривать! Вы все равно ничего даже не пытаетесь понять! Учтите, Рокэ Алва: я – не гиацинт, который зачахнет, оставшись без помощи, и не беззащитная лань!
Я прекрасно обойдусь без титула, покровителя и жалости!
Девушка резко сорвалась с места вперед, куда глаза глядят. Споткнулась о некстати подвернувшуюся корягу, что несколько подпортило ее уход. То, что осталось за спиной ее не заботило. Пусть хоть Рокэ всю неделю так сидит, тыкая палкой в угли! Ей все равно! Все равно!..

Рокэ выждал не больше четырех минут, а затем плавно поднялся. Вмешиваться в истерику было опасно. И как ни банально, в большей степени для Эрики. Хотя, разумеется, Первый маршал тоже рисковал пару раз получить под дых. Или куда пониже, если бы успел перехватить только чужие тонкие руки.
Алва вспомнился Вейзель, который, несмотря на прожитые года, относился к своей супруге с прежней юношеской трепетностью. Уж он-то бы никогда не одобрил эту, пожалуй, жесткую задумку!
Зато все проблемы, наконец, озвучены. Если раньше приходилось ловить тень или пробираться по минному полю, то теперь «враги» пошли в открытую. А с известным соперником куда легче справиться, чем с тем, кто шипит из сумерек.
Итак, у девушки было несколько минут, чтобы выплеснуть ярость и оросить полюбившееся дерево слезами. Теперь придется жертвовать собственным мундиром. Ветер, солнце и косые взгляды он отражал прекрасно, возможно, не спасует и перед солеными слезами.

Мундир был спасен. Потому что слез не было. Были покрасневшие глаза, узор, нарисованный сапогом на земле – так, пара линий туда-обратно, и листочек в руках, неосознанно раздираемый на кусочки. Закушенная губа и безразличный, как бы мутный, взгляд.
- Это называется «содержанка», правда? – от листочка отщипывается и роняется еще немного.
- Эрика.
- Пришли успокаивать и отпаивать? Не надо, пожалуйста. Я… я все понимаю, на самом деле…
- А на самом деле вы, наконец, не смогли играть в молчанку. А мне не пришлось вытаскивать из вас по слову, как на допросе.
Возможно, вам и не занимать сообразительности, но в таких делах требуется чуть больше опыта. Поэтому если ты в состоянии меня не просто слушать, но и слышать, я расскажу, как дальше будут развиваться события.
Да, еще одно условие: не рыдать. А то разжалую!..

Глава 44. Алвасете

В широкое окно светит солнце, заставляя молодую женщину довольно щуриться. В комнате просторно и свежо – она уже привыкла не сравнивать, но не радоваться не может. Женщина заглядывает в колыбель по левую руку от нее. Там спит хорошенький младенец, умильно сжав маленькую ручку в кулачок. Сил у маркиза Алвасете хоть отбавляй – ни одна из нянюшек не чувствует себя обделенной криками. А голосок до чего звонкий – весь в отца! Прямо хоть сейчас парадом командуй.
Глаза пока что кажутся совсем черными – Рокэ еще смеялся над ней, когда теперь уже супруга удивилась, что ни на его синие, ни тем более на ее светлые они не похожи.
- Еще посветлеют, не страдай.
Эрика помнит, как робела, приехав в Алвасете, робела от непривычного внимания и заботы. Пыталась учить кэналлийский, хмурясь, пытаясь запомнить какое-то верткое словцо. После первой попытки похвастаться успехами перед Рокэ, она решила, что больше не совершит такого опрометчивого поступка.
Маршал внимательно выслушал ее, закинул ногу на ногу, понимающе склонил голову и огорошил Эрику тем, что так над его родным языком еще никто не измывался. И рассмеялся, очевидно, довольный тем, что в очередной раз вогнал девушку в краску.
Через неделю Эрика пришла с тем же, заслужив снисходительную похвалу. Мол, уже лучше, уже хоть о чем-то догадаться можно. И смотрит хитро так, ждет, когда в него полетит чернильница.
Чернильница не раз летала, правда чаще случайно сшибленная неосторожным движением.
Наконец, Рокэ вывез Эрику к морю. К вечеру. Сказал, что должен быть красивый закат, раз уж встречать рассвет с любителями поспать ему не удастся. Девушка почти не заметила этого тончайшего намека, потому как небо и в самом деле было красивым. Солнце уже спряталось в море, зато его шлейф еще тянулся над водой.
И попыталась высвободиться, когда Рокэ коснулся ее руки, пытаясь увести.
- Рано. Солнце не село. Красиво ведь, - прошептала она, пытаясь не нарушить хрупкое ощущение счастья своим голосом.
- Я тебе кое-что получше покажу. А сюда можем и каждый день выезжать.
- Интригуете, монсеньор…
С Алвы сталось без подготовки потянуть ее к алтарю. Эрика осознала, что произошло, когда браслеты уже защелкнулись на запястьях, а худосочний священник жестом показал, что они могут подняться с колен. Важность момента герцогиня осознала позднее.
А потом Рокэ уехал, coславшись на то, что в Талиге без него скучно живеться Людям Чести, а этого он допустить никак не может. И сорвался с места в карьер. Впрочем, он писал трижды. Эрика думала, что Рокэ, у котрого наверняка найдуться дела поважнее, и не допустит мысли, что неплохо бы молодой супруге послать весточку.
Трижды.
Первое письмо было пропитано пьяным весельем. Эрике показалось, что даже бумага пахнет вином. Чернильные завитушки сообщали, что «король весьма забавно выглядит, когда на его лице столь умильное и трепетное выражение удивления от душещипательной истории», которой его развлекал ее – Эрики – покорный слуга. А уж насколько были шокированы солдаты, извлекавшие господина бывшего кансилльера из какой-то канавы! Бежать-то он бежал, и уже успел довольно далеко уйти, но зверски неблагородная судьбинушка настигла его и там. Солдаты, отправленные в погоню, спугнули его с уже казалось бы насиженного места.
«Господин Штанцлер – старый и больной человек, не дело в его возрасте нестись галопом по ухабам». В общем, вылетел «эр Август» из седла и удивительно гармонично вписался в окружающие красоты. Вернее, его ноги, которыми он яростно дрыгал, пытаясь встать…
На воображение Эрика не жаловалась!
Чем закончились мытарства Штанцлера, Рокэ не написал, но так было даже лучше. Один из тех случаев, когда неопределенность лучше прямого ответа. Впрочем, Эрика почти не сомневалась, что тот будет осужден и приговорен к смертной казни.
Второе письмо начиналось без приветствия. «Я ездил знакомиться с твоей матушкой и обрадовать ее. Зятем. Сразу оговорюсь, все живы. Хотя я уже успел к этому моменту обелить твою репутацию практически перед всем Талигом. Ведь тебя в силу, чего уж скрывать, вздорного характера матери, столько лет держали под замком! Удивлюсь, если зубовный скрежет за торжественным обедом не было слышно в Алвасете. А каким пылким взглядам я удостаивался! Великолепное впечатление произвел, как и всегда.
Впрочем, возможно, тебя и огорчит тот факт, что герцогиня Мирабелла вдруг резко решила уйти от мирской жизни. Я же просто опечален этим событием. Как считаешь, может, мне теперь тоже принять постриг, запереться в башне и трижды в день биться головой об пол под каждой иконой?
P.S. К слову, любезная супруга моя, вы ведь не претендовали на владение Окделлом? Я счел ваших родичей Лараков вполне достойными претендентами на эти земли. Со мной все согласились. Удивительное единодушие».

Третье письмо пришло совсем скоро.
«Радость моя! Приготовься к тому, что в следующем году тебе непременно придется приехать в столицу! Хотя бы потому, что если ты не будешь присутствовать на свадьбе сестры, мне этого не простят! Ты ведь не бывала в Придде? Ну теперь-то точно побываешь не раз. Я сам вернусь домой в начале Зимних Молний. Тешу себя мыслью, что ты еще не разлюбила меня за продолжительное отсутствие».
Эрика рассмеялась. Значит, Айрис выходит замуж за Валентина! Ее маленькая чуткая сестренка сумела растопить даже ледяное сердце Повелителя Волн. Что ж, молодой Придд не даст ее в обиду.
Жаль, она не видела момента предложения руки и сердца. Ну ничего, Айри ей все-все расскажет, и в таких подробностях, что как бы Валентину не пришлось потом отдуваться за фантазии супруги!..
Сын решил, что матушке вредно много читать, и пора бы уделить внимание ему. Эрика поспешила к колыбели, пока не набежали нянюшки, которые не смотря на свою доброту и любовь к детям, уверены, что ей одной ну никак не совладать с маленьким…


Глава 45. Талиг.


Первый маршал Талига отложил в сторону перо и потянулся, разминая плечи. Какая удача, что его жене настолько противны интриги, что она даже не пытается сомневаться в том, что пишет ей Ворон.
Обстояли ли дела совершенно отвратительно? Нет. Но и легкими и развлекательными их назвать язык не поворачивался.
За Штанцлером гонялись долго и грязно: с подставными лицами, «друзьями и подругами», подкупом и шантажом. Было заброшено столько удочек и расставлено столько сетей, что непонятно, как этот ловкач так долго в них не попадался. Случай помог.
А потом был переломанный позвоночник и чуть подергивающиеся ноги, торчащие из канавы. Верхняя часть тела стала похожа на кровавое месиво.
Собаке собачья смерть? Меньше работы палачу.

Его присутствие было необходимо в Надоре. Там становилось неспокойно, и вот в Талиг нахлынула уже вторая волна беженцев, обещавшая скорее не быть последней, чем стабилизацию положения. Утешения у сюзеренов люди, которые оказались лицом к лицу с голодом и частыми землетрясениями, не находили и срывались с мест. А родовое гнездо Окделлов стало казаться совсем зловещим.
Замок встретил их тишиной и холодом. Алва приказал идти по четыре человека и проверять, нет ли заплесневелых и прогнивших комнат. Если здесь побывали выходцы…
Ему навстречу вышел, почти выбежал полненький человек. Ворон вскинул руку своим людям в упреждающем жесте, узнав бегущего. Кузен Эрики. Нильс? Нель? Наль! Реджинальд Ларак. Живой. Явно.
- Где все?
- Они… Герцогиня приказала всем убираться, а сама закрылась… - парень никак не мог отдышаться. – Я…
- Отдышитесь, юноша. Ваш отец здесь?
- Нет, господин Первый маршал. Но я нигде не нашел Эдит. Вы ее не встретили? Это сестра…
Наль замолчал, перехватив взгляд кэналлийца.
- Значит, те слуги, что еще были тут ушли сами? Какая преданность! Подчиняться любому приказу! В восточном крыле пусто?
- Да, господин Первый маршал.
- Ясно. За мной.

Девочку нашли в голубятне, забившуюся в дальний уголок, и только тихонько всхлипывающую. Увидев много незнакомых мужчин, она испугалась еще сильнее. Пришлось пропустить вперед Реджинальда.
Рокэ решил, что потом узнает, как маленькая девочка в старом сереньком платьице оказалась одна в голубятне и что ее так напугало. Кэналлиец поднимался все выше, методично обходя все комнаты, ища герцогиню. Одновременно он уже продумывал, что напишет Эрике: вряд ли ее порадуют такие новости.
Последняя дверь оказалась заперта. Поскольку ключи было бесполезно искать, Алва посторонился и махнул рукой:
- Ломайте.
Дверь буквально развалилась на части. За столом, спиной к вошедшим, сидела женщина, закутанная в серую шаль.
- Сударыня.
Обойти кресло и заглянуть в глаза. Опустить взгляд на рукоять кинжала, торчащую из груди. Глупость – потянуться прощупать давно отсутствующий пульс. Нет. Глупость – решить, что жизнь закончена, забыть про детей, долг и своих людей, подняться в самые верхние комнаты, закрыться на замок, сесть в кресло, положить на колени левую руку. А в правой без колебаний зажать нож.
- Разыщите Ларака. Похороним сами, в фамильном склепе. Тихо. Луис! В ближайший монастырь – покружите там, будто пытаетесь кого-то найти, не называя имен. Всем остальным говорить, что герцогиня Мирабелла устала от бренности сущего, ну и в том же духе. М-да, придется врать про торжественную встречу…
- Простите, монсеньор?
- Да это я не вам. И принесите мне вина, rápido!

Получив по возвращению письмо от герцога Придда, Алва ничем не выдал своего раздражения. Однако это оказалось всего лишь приглашение… На свадьбу. Хоть какая-то хорошая новость за последние… даже Леворукий не скажет сколько дней! Все время были какие-то проблемы, споры, смерти, ругань.
А тут свадьба. Даже не верится. Герцог Придд приглашает его быть посаженным отцом, рассыпаясь в заверениях, что лучшей кандидатуры им не найти, да и невеста очень обрадуется.
Рокэ усмехнулся, спрятав письмо в ящик стола, и провел руками по глазам. Усмехнулся и потянулся за пером.
Кажется, самое мерзкое, наконец, позади. Глаза слипаются от усталости. Зато сделать осталось совсем немного – а потом в отпуск! А то – чем Леворукий не шутит – в отставку! И пусть Лионель тут порядок наводит! Вместе, например, с Эпинэ.
А он, Рокэ Алва, будет просыпаться в Алвасете, разбуженный теплыми ласковыми лучами южного солнца, рядом с…

Первый маршал Талига спит прямо за столом, уронив черноволосую голову на руки, и улыбается так, будто ему снится что-то необычайно хорошее.

The end! Ура!