Ключи и загадки (5 и еще немного 6)

[Leriira]

Да, чего-то я забросила его... Непорядок. Попытаюсь продолжить. Чем хороши все АУ - можно отходить от канона максимально далеко))


***

Поднимаясь по старой витой лестнице на верх самой высокой башни замка, Ричард обдумывал утренние события. Когда он по пути в Надор продумывал свое поведение, свои слова, ему казалось, что ничто не может пойти не так. Но жизнь в очередной раз доказала, что среди ее любимчиков имени Ричард Окделл не числится.
Дикон твердо решил избегать скользких тем. Он научен горьким опытом, теперь герцог Окделл изберет другую тактику. Не стоит все-таки волновать матушку, еще больше ухудшая ее положение.
Дядя Эйвон встретил его у дверей. Он выглядел уставшим и обеспокоенным. Ричард приветственно кивнул графу Лараку:
- Как матушка?
- Она у себя, Ричард. Но она… - Эйвон замялся, подбирая слова. – Я повторюсь, что написал тебе без ее ведома, но мне казалось…
- Так, - Дикон резко оборвал бестолковую речь дяди. – И что случилось? Нет, позвольте, я угадаю: матушка не желает меня видеть?
Эйвон закусил губу и взглянул на Дика не то с просьбой, не то с сочувствием:
- Герцогиня Окделл… В общем, да, Дикон. Но отзывать тебя было уже бессмысленно, так как письмо бы с тобой просто разминулось. Скажи мне, только правду! У тебя не было неприятностей?
- О чем вы? – Ричард нахмурился. Эйвон, поднимавшийся на второй этаж рука об руку с ним, резко остановился, положив худощавую руку на плечо Дику.
- О Первом маршале. С отпуском не возникло вопросов? Просто я вдруг подумал… Нет, ну не мог же Ворон…
Что подумал граф Ларак, Ричарду слушать не хотелось. Поэтому он быстро вклинился в дядюшкину паузу:
- Нет, все в порядке.
Преодолев лестничный пролет, Дикон повернул налево, к своим комнатам.
- Дикон, покои герцогини в том крыле, - махнул направо ничего не понимающий дядя.
- Я помню, но ведь матушка, слава Создателю, не при смерти.
При этих словах Эйвон забавно всплеснул руками, очевидно, поражаясь тому, как можно накликать беду с таким спокойствием. Ричард продолжал:
- Поэтому я за несколько минут приду в себя после дороги, если вы не возражаете. А потом отправлюсь навестить матушку. Могу я попросить вас, дядя, предупредить ее и моих сестер о том, что я приехал?
По лицу Эйвона нельзя было сказать, что его вдохновляет нести такую весть герцогине Окделл. Но, к его чести, граф не отказался.
Дикон тяжело вздохнул, толкая дверь своей комнаты.
Через несколько минут ему предстоит нелегкое испытание. Да что же он, насмешки Ворона терпел – а тут не сможет выдержать нравоучения от собственной матери?!
Ричард невольно улыбнулся, стоя на пороге и глядя на серое покрывало на кровати и простой старый стол. Когда-то он здесь жил и не знал, что есть в мире красивые, яркие, другие вещи. Юноша сделал глубокий вдох, качнулся на каблуках, перешагнул порог и прикрыл дверь, оставшись в коридоре.
До комнаты матушки он добрался за пару минут. Дверь не была затворена, и стучаться было смешно. Ричард вошел.
У кровати матушки, в изголовье, сидели Эдит и Дейдри. Айрис, бледная, с темными кругами под глазами от недосыпа, поднялась со стула.
- Дикон, я так рада тебя видеть! Если ты не против, - сестра понизила голос, - пока ты здесь, я пойду немного посплю. Уже третью ночь глаз не смыкаю.
- Конечно, Айри. Прости, но ты действительно неважно выглядишь. Иди.
Сестра вышла, шурша подолом старенького платья, а Дикон, наконец, шагнул к кровати.
Лицо матери было почти серым, рука, лежащая поверх одеяла, мелко дрожала. Потрескавшиеся тонкие губы были приоткрыты. На лбу герцогини лежало полотенце, предназначенное оттягивать на себя жар.
- Матушка, - позвал Ричард, наклоняясь над матерью и касаясь ее руки. Ему показалось, что она, несмотря на открытые глаза, его не замечает.
- Зачем вы приехали? Снова надо мной насмехаться? Насмехаться над тем, что дорого Людям Чести и за что боролся и погиб ваш отец?
- Вам нельзя сейчас волноваться. Я приехал, - Ричард мысленно попросил Создателя о терпении, - чтобы просить у вас прощения. Был неправ, признаю, но что мне надо было сделать?
Ричард говорил еще и еще, надеясь, что ложь во благо все-таки не такой грех, как просто откровенное вранье. Как хорошо все-таки, что его сейчас не слышит Айрис!

«По-крайней мере, - успокаивал себя Ричард, поднимаясь по лестнице, - с матерью я помирился. Хоть какая-то хорошая новость за всю неделю!» В башне он был всего один-единственный раз, в свой прошлый приезд. И как в тот раз уселся за стол, нащупывая с внутренней стороны столешницы вырезанные когда-то буквы. Дик провел по ним двумя пальцами и, подумал, что, может, стоит написать в Олларию? Ну вдруг эр вернулся?
А то со стороны это будет как-то неправильно выглядеть – Рокэ еще подумает, что оруженосец воспользовался случаем и сбежал.
Нет, ну вот как герцог Окделл может такое допустить?

***
Спал герцог Окделл ужасно. Трижды он просыпался, вырываясь из тенет кошмаров. Вообще-то Ричарду не часто снились запоминающиеся сны, а этой ночью – как наклинал кто. То он, оказываясь на распутье, никак не мог выбрать ту дорогу, где из тумана его звали. Он бросился по одной – и ощутил на собственной шкуре «радость» полета в бездонную пропасть, из которой тянулись к нему длинные щупальца-руки, покрытые струпьями. Затем он не успел кого-то поймать… Или за кого-то ухватиться? Когда его окружали плавающие в воздухе кровавые рты, облизывающиеся.
Тут всплыли, как очерченные огнем, слова из Эсператии. Почти так же, как на найденном в книге клочке бумаги. Вспыхнули, покинув листок, зависли и взорвались.
Сидящий на стуле человек поначалу не внушал ужаса. Ну сидит себе и сидит, голову на грудь уронил. Заснул, наверное.
Ричарду самому доводилось засыпать в кресле. Но вот тот он, который во сне, подходит ближе, смутно понимая, что сидящего мужчину надо разбудить. Подходит и трясет за плечо.
Тело падает и начинает распадаться на куски. Как будто время для него ускорилось в тысячи раз.
Герцог Окделл подскочил в поту, взъерошенный и тяжело дышащий. Стал читать молитву вслух. Сбился. Еле удержался от ругательства. Сердце часто-часто билось в груди, норовя выпрыгнуть через глотку. Ричард поднялся и зажег свечу. Потом подумал и запалил еще несколько. Одинокий огонек был слишком слабым, чтобы осветить всю комнату, а после кошмара все тени казались живыми.
Дик больше не сомкнул глаз этой ночью. Лежал на жесткой кровати и думал, что в Надоре ему никаких разгадок не отыскать. Придется, правда, недельку потерпеть, потому что сейчас уезжать невежливо. До Окделла нечасто доезжали путники, и притвориться, что его вызвали письмом, не удастся.
Все ответы следует искать в Олларии.
***
- Дядя, замок наполовину пуст. А жилые комнаты – вы сами прекрасно знаете, в каком они состоянии.
- Я понимаю, но что я могу сделать? – глядя на растерянного Эйвона, Ричард почувствовал себя хозяином и, наконец, герцогом. Дик рассказал свой план. Дядя всплеснул руками:
- Но Ричард, ваша матушка…
- Моей матушке еще месяц хорошо бы полежать и не грузить себя проблемами управления Окделлом. А потому я хочу воспользоваться моментом и немного подлатать северную часть замка. С каменщиками и плотниками я переговорил, тех денег, что при мне, конечно, на все не хватит, но, наконец, надо с чего-то начинать. Матушка отдыхает в другом крыле и будет просто прекрасно, если она ничего не узнает.
От вас мне нужна поддержка. Никто, разумеется, вас не просит ссориться. Просто если вдруг матушка узнает о реставрации слишком рано, она может не понять или опять понять не так. Основной удар я приму на себя, но матушка вас уважает и наверняка обратится к вам за поддержкой, дядя Эйвон. Так я могу рассчитывать на вашу твердость? – улыбка Ричарда в этот раз делала честь опытному царедворцу.
- Вот и отлично, - не дождавшись ответа, кивнул герцог Окделл.