Глава 30. Яд.
День спустя.
читать дальше- Юноша, вы разоделись как на парад. К чему такая торжественность?
- Присядьте, монсеньор, - Эрика указала взглядом на кресло напротив.
- О, благодарю. Мне еще не предлагали присесть в собственном доме.
Ворону кажется, что все это фарс, но скоро он будет удивлен. – Вы даже предусмотрительно разлили вино. Как мило. – Рокэ потянулся за бокалом.
- Нет, монсеньор. Ваш справа.
- Как будет угодно. Мне все равно, - Алва небрежно пожал плечами, а тонкие пальцы ухватили бокал за ножку. Герцог приложился к вину, осушив бокал больше, чем на половину, и поставил на подлокотник. Эрика тем временем взяла в руки свой, но пить не спешила, вертела его, собираясь с мыслями. Все было продумано, но на практике оно оказалось чуть сложнее.
- Вам никогда не хотелось побыть священником?
Бровь Рокэ поползла вверх. Это был явно не тот вопрос, который он ожидал услышать. Вернее, ожидать он мог всего, что угодно – служба и светская жизнь накладывают свой отпечаток – но не понимал, к чему клонит девушка.
- Признаться, не испытывал тяги. Вы что же, решили исповедаться? Тогда вам лучше навестить епископа.
В полусумраке комнаты почти не разглядеть лица – Эрика нарочно села так, чтобы оставаться почти в тени.
- Да. Но не Оноре.
- Странный выбор, - Рокэ снова отпил из бокала.
- Нет. Другим нужно было бы многое объяснять. Слишком многое.
- И странный разговор, эрэа, - Алва потянулся за бутылкой, заново наполнив бокал. – Ну так я вас слушаю. Это будет забавно, почувствовать себя святошей.
- Я обманула кансилльера.
- Дело сие богоугодное, дщерь моя. – Ворон умело изобразил интонацию духовника. В другой раз Эрика бы рассмеялась.
- И себя, - девушка на миг повысила голос, давая понять, что не хочет, чтобы ее прерывали. Рокэ усмехнулся.
- Я окончательно оказалась в ловушке. Причем по доброй воле. Обрезав волосы и надев мужское платье. Я приехала в Олларию в надежде отомстить. Уверена, что меня бы не конвоировали после дня святого Фабиана, хотя и приглядывали бы. Я к тому времени еще не решила, кто из вас опаснее, вы или кардинал.
- Польщен, - пробормотал под нос Алва. Герцогиня Окделл не обратила на это внимания.
- Да, я осознанно шла на убийство. И собственную смерть. Но вы своим поступком спутали карты всем. Меня убеждали, что присяга, данная по законам Талига не истинна для тех, кто радеет о возвращении Талигойи. Увы, оказавшись в вашем доме, я поняла, что ударить кинжалом в спину не смогу. Хотя порой и очень хотелось. – Девушка рассмеялась.
- Вы спасли меня один раз, второй. Потом была война. Потом еще что-то столь же нелепое… Ваша страховка все увеличивалась. Убить вас, не отдав долги… Это бы было совсем нечестно.
Роковой ошибкой стал момент, когда я призналась себе, что пополнила круг тех глупых куриц, которые по уши влюблены в вас. Герцог Алва, я в вас влюбилась! – Эрика неловко взмахнула рукой, и несколько капель выпрыгнули из бокала, упав ей на рукав. – Мое положение стало еще хуже. Времени осталось мало – скоро мой голос будет слишком отличаться от того, которым положено говорить мужчине.
- Есть отвары…
- Их надо долго принимать. И потом еще бы дать обет безбрачия.
- Хватит пить.
- После вас. У меня совсем нет выбора. До Дорака мне не дотянуться, он слишком осторожен, слишком. – Девушка выставила руку и посмотрела как отблески пламени, горевшего в камине, играют на гранях красного камня.
- Именно поэтому в моем бокале яд?
- Яд? А кто вам сказал, что ваше вино отравлено?
- Перстень на вашей руке. Скажите, это ведь якобы Эпинэ?
- Да. Но он не для вас, - Эрика поднесла свой бокал к губам.
- Поставь! Немедленно поставь!
Эрика делает глоток, и в этот же миг вино выбивают из ее рук, больно ударив по кисти. Хрусталь подает и разбивается на мелкие осколки, ударившись о крой столика. Девушка кривит рот в улыбке, слушая, как ругается Рокэ, а в том, что он ругается, сомнений не было, хотя она едва ли знает с десяток слов на кэналлийском.
- Что это за яд?! – Алва больно сдавливает ее плечи, встряхивает, надеясь выбить из этого безразличного, «пьяного» состояния.
- Все равно… Уже поздно.
- Штанцлер бы не дал моментальный яд! Говори!
- Он действует через сутки.
- Хорошо, - Алва отпускает ее. – Время есть, чтобы угадать. Выпьешь противоядие. Если не сама, так волью силой.
- Сутки почти истекли. Я же говорю – вино не отравлено.
- …
- У меня в комнате… Письма… В них я все объясняю. Это застрахует вас от обвинений.
Комната покачнулась и поплыла влево. Она тяжело облокотилась на стол и подняла взгляд на Рокэ. Провела рукой по гладко выбритой щеке мужчины:
- Давно хотела так сделать… Прощайте.
Мир погружается в сумрак.
Глава 31. Новый виток.
читать дальше
- М..ммм.. не хочу… уберите…
В губы настырно тычется фарфоровый край чашки. Пахнет чем-то почти пряным и, наверное, какой-то травой. Приятно, да, но пить это варево не хочется. Хочется, чтобы никто не трогал.
Эрика с усилием отворачивается – голова сегодня особенно тяжелая, как будто девушка пила всю ночь напролет и легла с рассветом, а через два часа ее разбудили.
Легкая рука пытается развернуть ее обратно. Нет сил сопротивляться.
Приходится пить.
В следующий миг кажется, что рот и глаза открылись одновременно. Травяная дрянь оказалась не просто невкусной – ужасной.
- Укрепивши дух свой, укрепи и тело свое.
Отповедь в стиле незабвенного Бонифация. Но Оноре в эту минуту Эрика тоже рада не была. А если он еще и проповедь начнет…
- Вижу, узнал меня. Хорошо.
Взгляд, которым наградила его Эрика, был далек от обожания, но епископ не смутился – его вообще, похоже, мало смущало, что думают конкретно о нем. Блажен, кто верует, да.
- Пей еще. Твой монсеньор велел.
Хотелось и плакать, и ругаться, ибо что теперь делать – Эрика не представляла.
Она попыталась уйти от проблем, причем, весьма малодушно – выпив чужой яд. Это казалось правильным. Выходом из тупиковой ситуации.
Умереть ей не дали. В который раз.
- А что он еще велел? – скривить губы в попытке изобразить презрительную усмешку.
Мир, наконец, перестал покачиваться перед глазами. Она у себя в комнате, закутана по подбородок в одеяло. Оноре сидит на стуле возле ее кровати, скромно положив руки себе на колени. После того, как перестал вливать в нее травяную гадость.
- Мне – ничего. К счастью или к сожалению, герцог Рокэ не тот человек, который вначале говорит, а потом делает. Но ты, Ричард, скажи, что заставило тебя пойти на такой шаг? Это же грех большой – самоубийство. Нужно очень много добрых дел совершить, чтобы перед Создателем они сей поступок перевесили.
Кажется мне, что я, принимая исповедь у тебя, едва-едва коснулся поверхности и не смог помочь тебе вовремя, - на секунду Оноре пригорюнился, и Эрике стало почему-то стыдно. Как будто она его обманула в лучших ожиданиях.
- Я… Есть вещи, которые я не могу доверить даже вам, Ваше Преосвященство.
- Понимаю, - Оноре едва слышно вздохнул. - Люди в большинстве своем не верят, что сыны земные могут донести просьбу или исповедь до Творца. Даже многие клирики. Мы все совершаем ошибки – на то нам и жизнь мирская.
Я стараюсь добиться успеха в донесении до людей этой мысли, но преуспеваю больше едва ли не в политике, чем на этом поприще. Но я не отчаиваюсь! – Оноре тепло улыбнулся. – И ты, Ричард, сын Эгмонта, тоже не отчаивайся.
- Почему вы со мной сидите? Нет, почему сидите именно вы?
- Ты учишься задавать правильные вопросы, Ричард. Это хорошо. Это помогает.
На самом деле я уже давно собираюсь отбыть обратно в Агарис, но Первый маршал Талига умеет убеждать. Каюсь, я думал, что он не станет меня задерживать, ни предупреждая об опасности, ни говоря, что здесь я нужнее. И, тем не менее, оказалось, что это так. Как видишь, я все-таки пригодился и тебе, и твоему монсеньору.
У герцога Алва порывистый характер, но отнюдь не злое сердце. Мне бы хотелось, чтобы ты это помнил, когда он… кхм… станет учить тебя уму-разуму.
Я сам не видел – ты уже оказался на моем попечении, неразумное дитя - но слышал, будто он уехал ни свет ни заря и в весьма отвратительном настроении.
Хорошо бы, он не перебил половину тех людей, что мыслями и на руку нечисты, - Оноре нахмурился. – И не навлек на голову свою беду.
Его Преосвященство бросил взгляд в окно:
- Я вижу, что в утешении ты не нуждаешься, как и в собеседнике. Я оставлю тебя. На время вечерней молитвы.
- Конечно. Спасибо за заботу.
- Долг это мой перед людьми и Создателем нашим, - донеслось уже из коридора.
«Неисправим», - прошептала одними губами Эрика.
***
- Я возвращаюсь в Алат!
- Ваше Высочество, я понимаю, вы скорбите, поверьте, я тоже…
- Что ты понимаешь, Робер, что?..
***
- Вот мы и остались одни, Клемент, - крыс внимательно смотрит черными глазками-бусинками на хозяина. - Как ты смотришь на то, чтобы проехаться до столицы?..
Крыс отвернулся и стал чистить усы. Он ни на что не смотрел.
***
- Вы должны мне помочь!
- Я… Что вы задумали, сударыня?
- Мне нужно в Олларию! Я в этом доме с матерью больше не останусь! Добудьте лошадей, а дальше я сама, если вы боитесь…
- Я готов, я с вами, сударыня.
***
- Герард Арамона? А, помню. Пригласите.
Дверь хлопает. Арамона… Кто бы мог подумать?..
- Помнится, я обещал вам службу под началом Савиньяка? Я передумал.
- Как прикажете, монсеньор… - склоненная голова скрывает закушенную губу. Дурачок. Почему молодежь никогда не дослушает до конца и делает поспешные выводы?
- Не перебивайте! Вы не поедете к Савиньяку, зато возьмете на себя обязанности моего порученца. А войну, победу и славу нам обеспечат.
У мальчишки вид, будто ему озвучили вердикт о помиловании, когда палач только-только занес топор.
***
- Рокэ, вы превзошли сами себя!
- Увы и еще раз увы, Ваше Высокопреосвященство. Моя цель была несколько выше…
- Поделитесь? Я обещаю прикинуться Фердинандом и разевать рот на каждом повороте сюжета.
- Не стоит. Оставайтесь собой.
- А вы? Что с вами происходит?
Пауза.
- Ничего. Давно не был у Ее Величества.
Кардинал морщится, умело маскируя неловкость от прямоты Рокэ под горечь от шадди.
- Собираетесь нанести визит?
Алва, кажется, удивился. Сильвестр понимает, что еще пара фраз – и он окончательно перестанет понимать что-либо в этом мире.
- Отнюдь. У меня вот уже много месяцев совершенно другой интерес…
«Что за остолопы на меня шпионят? Могут принести только то, что и так известно каждой кошке. Пора сменить.
Опять расходы непредвиденные».